Празднества и обряды, боги и богатыри
Значением рода и природы в религии славян объясняются их празднества и обряды, заклинания, заговоры и песни, отчасти сохранившиеся до наших дней. Празднества представляли течение жизни природы. Они начинались с зимнего солнцестояния,- праздника Коляды, слившегося потом с Рождеством. Тогда гасили старый огонь и зажигали «бадняк» — полено, изображавшее солнце; его головней окуривали ульи, а золой посыпали поле. В то же время обмолачивали Житного Деда и зерна раздавали мальчикам, которые ходили «колядовать», осыпая зерном избы в знак урожая.
Празднество сопровождалось угощениями (все святки стоял стол с яствами для гостей), переживаньем и гаданьем, т.-е. беседой с покойничками. Второй праздник (в марте, когда начинался новый год) был весенний, который разбился потом, вследствие поста, на масленицу и Святую. Тогда жгли и топили Зиму (соломенное чучело), а Весна ехала в санях на колесе (солнце) в виде разряженного мужика. Наставала «родительская неделя». При месяце пекли блины и «шли на горы» (могилы), которые поливали медом и уставляли яствами. Здесь «кумились» яйцами и «окликами покойничков» для еды. Молодежь пекла жаворонков и выходила на холмы звать Весну-красну. Отсюда название Красной Горки. Когда солнце входило в силу, наставали Зеленые Святки (троицына неделя). Убирали зеленую березку лентами и лоскутками в честь воскресенья русалок, которые жили, пока лист не падет с дерева. Молодежь, особенно девушки, которые зимой грустно «хоронили золото», завивали венки, мечтая о счастье. «Вен» значило «союз»: отсюда «брачный венец». То была пора игрищ, горелок, причем умыкали невест; то было царство Ярилы — бога плодородия. Оно продолжалось до начала летних работ, накануне которых справляли праздник Купалья, или Ивана Купалы, приуроченный потом ко дню Иоанна Крестителя: тут купались ночью, пировали, прыгали через костры, собирали чудодейственные травы. Затем наставала «страда», полевые работы, вплоть до появления Житного Деда, которого несли с веселыми песнями чествовать в красном углу избы. Когда опадал лист с дерева, наставали проводы русалок в могилу: бабы развевали по ветру соломенное чучело; девушки жалко причитали, припадая к земле.
Духи рода и природы составляли главную часть славянского язычества: богов было мало, и они не ясны. Древнейшим божеством был Сварог — небо со всеми его явлениями; его дети, Сварожичи, представляют отдельные небесные знамения. Дажь — Бог, «горящий», изображал солнце: он выезжал из своего сияющего чертога, на золотых конях, к своему брату, Месяцу. Впрочем, и он был уже почти забыт.
Последние славяне-язычники клялись не им, а Перуном и Волосом, которые были занесены к ним варягами. Перун — верховное божество, уже носившее воинственный, дружинный характер. Это бог туч, грома и молнии, или стрел. Народ называл даже «перуновым камнем» наконечники стрел, оставшиеся от каменного века. Игравший на свирели Волос — бог жатвы и скотоводства, а также торговли и богатства: его главный идол стоял в Киеве на рынке. При клятве перед Перуном клали оружие, перед Волосом — золото.
Также бледны и скудны были образы славянских богатырей (героев), или полубогов. Из них «старшие» напоминают Сварога: это могучие, беспредельные существа. Таковы Святогор, Егорий Храбрый, уничтожающий чудовищ, подобно Геркулесу, Микула-Селянинович — первый пахарь, к которому упала с неба «золотая сошка». «Младшие» богатыри близки к концу язычества и уже сливаются с историческими воспоминаниями: они теснились во дворе князя Владимира и воевали с врагами Руси — половцами, татарами и др. Таковы Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович и др.
У славянина храмом были природа да огнище (домашний очаг): он справлял свои обряды по рощам, на высотах, у воды, да по печам и печуркам. Идолопоклонство возникло лишь под конец язычества, в особенности у западных славян, которые ставили больших истуканов страшного вида. У восточных славян тогда же появились, кроме глиняных походных идольчиков, большие статуи Перуна в Киеве и Новгороде, а также требища (треба-жертва), или капища (копоть-дым), где ставили идола и камень, или колоду, для жертвоприношения. Только у западных славян встречались храмы и жрецы; у остальных были колдуны, которых называли волхвами и кудесниками. Они изучали травы и занимались ворожбой да врачеванием: оттого их и называли еще «ведунами» и «вещунами». Богослужение же совершали старшины, а за все племя — князь. Служба состояла в жертвоприношении от плодов земных; впоследствии явились песнопения в виде молитв на бездождие. Человеческие жертвы были обычны только у западных славян; у восточных они явились лишь вместе с Перуном. При погребальном обряде приносили в жертву «тризну», третью часть имущества. При этом в знак скорби голосили, царапали ножами лицо и руки, а затем устраивали игры и веселились, так как провожали покойника в рай: с ним клали даже хмельные напитки и балалайку. Первоначально труп пускали в лодке на воду или зарывали его в землю, позднее стали сжигать. На месте сожжения насыпали курган (иногда до 3 саженей вышины) и зарывали в него любимые вещи покойника — его собаку, коня, пищу и питье, а также одну из его жен или рабынь. В могилу закапывали горшок с прахом. Иногда эти горшки ставили на перекрестках, на распутьях, как на месте сборищ «нежити».
«Русская история», А. Трачевский, 1895