Татары
В 1224 г. подвиги Удалого были остановлены еще не виданными на Руси полудикарями — татарами или, как они сами называли себя, монголами, «храбрецами». Татары жили в степи Гоби и в Алтайских горах родовым бытом, распадаясь на множество орд, которые управлялись старшинами или ханами. У них постоянно происходили усобицы из-за стад, которые составляли все их имущество. Это были настоящие степняки: они и время считали «по травам», не зная ни годов, ни месяцев. Татары ели свой скот, пили его молоко (кумыс), жили в круглых юртах, сплетенных из хвороста и покрытых войлоком, иногда прикрепленных к телегам (кибитка). Они были безобразны и грязны. Эти малорослые, но коренастые люди, с кривыми ногами, с плоским, скуластым лицом, с жидкою бородкой и редкими волосами, с подслеповатыми, но острыми глазками, ели руками, и когда с них тек жир, обтирали их о платье, которого они не сменяли, пока оно не износится. Кто посильнее, тот хватал самые большие и жирные куски, а хилые и старики поедали, что останется. Если не хватало баранины и конины, жрали всякую дрянь и дохлятину. Но у татар были и хорошие черты, как у всех первобытных народов. Они уважали женщин: жених покупал себе невест за дорогую цену; ханши участвовали в правлении; во время церемоний хан сидел на золотом троне, окруженный женами справа и слева. Татары не знали замков за отсутствием воров, были строги в домашней жизни, помогали друг другу в нужде, редко бранились, не дрались. Хотя они были не прочь попировать, но только в случае победы или для угощения приятеля; вообще же были воздержны и выносливы: не евши два дня, татарин пел, как сытый. Но таким татарин был только со своими: с чужими же он был свиреп, коварен, жаден. Татары были фетишистами: они покланялись идолам, которые были у них не изображением божества, а самым божеством, также как молния считалась живым существом — огненным змеем. Начиналось и поклонение природе, особенно огню, как очистительному божеству: оттого иностранных послов проводили между костров. Загробная жизнь представлялась продолжением земной. Общественные жертвы приносились грязными шаманами, которые почитались также колдунами и предсказателями. Но татары были веротерпимы: у них жили языческие жрецы, магометанские муллы и христианские проповедники; иногда в семье ханов встречались христиане. С двух лет татарин учился сидеть на коне и бить из лука птиц да крыс; женщины также отлично ездили верхом и владели оружием; мирное время мужчины проводили на охоте. Татары постоянно носили лук, колчан со стрелами, топор и аркан; у богатых были, сверх того, кривые сабли, шлемы и брони или панцири; иногда вся лошадь убиралась в кожаный панцирь. Войско состояло только из конницы, и потому поразительна была быстрота его походов. Оно разделялось на десятки, сотни и тысячи: рать в 10 000 называлась тьмой, сторожевой отряд — караулом. Дисциплина у татар была самая строгая: если хоть один из десятка дрался храбро, а остальные бежали, то их казнили. Но всем бежать дозволялось: даже было правилом — как только неприятель выдерживал первый натиск, тотчас всем скакать врассыпную. Военное искусство татар было значительно по тому времени. Впереди шел авангард разведчиков. Встретится река — переправляются на бурдюках или кожаных мешках, наполненных пожитками и привязанных к хвосту лошади. На порожних коней сажали чучел, чтобы казалось побольше войска. Рукопашного боя татары не любили. Часто они нарочно обращались в бегство, чтобы завлечь неприятеля в засаду. Они искусно делали подкопы, отводили или напускали воду, строили укрепленные лагери, мастерски и упорно осаждали города. Татары начинали с окрестных сел, которые зажигали, а пленных гнали к городу, нагрузив их травой, землей, дровами, камнями, и заставляли их рыть рвы и канавы; отсталых приколачивали. Затем ставили метательные машины и бросали на крыши домов греческий огонь и жир убитых людей. Взяв город, избивали всех жителей, кроме мастеровых. Встретив сильную крепость, предлагали защитникам пощаду; а когда те отворяли ворота, их всех избивали.
Татары не были опасны, пока коснели в родовом быту. Но время от времени некоторые их части соединялись под властью одного вождя, великого хана. Тогда образовывалось как бы кочующее государство, которое устремлялось на завоевания. Так случилось незадолго до Рождества Христова, когда татары наложили дань на Китай. Лет 300 спустя после Рождества Христова, они появились в Европе, сначала под видом гуннов, потом других кочевников и, наконец, половцев. Около 1200 года в монгольском племени произошел новый переворот. Один родовой князек, свирепый, самоуверенный, суеверный, но расчётливый, воздержный и умевший выбирать помощников, Темучин, соединил многие орды, сваривши их ханов в котлах. Почти все татары подчинились Темучину и образовали сильное государство, которое стало быстро развиваться, благодаря тому, что победители подчинились влиянию завоеванных ими уйгуров, одного из самых образованных турецких народов у Байкала. Темучин принял титул Чингисхана – «великого хана» поселился в столице уйгуров, блестящем Каракоруме, и издал «Ясу» — книгу законов, которая вводила строгий порядок и единство между ордами: у него все подданные были перечислены, и никто не смел проезжать по его стране без паспорта. Чингисхан решил, что как солнце одно на небе, так должен быть и один владыка на всей земле. Он назвал себя «бичем Божиимъ» и стал все истреблять, что ни попадалось под руку: он перебил десятки миллионов людей и разрушил целые богатые и образованные царства. Народы приходили в такой ужас, что их богатыри припадали к земле, и татарки рубили им головы беспрепятственно. Чингисхан прежде всего наложил дань на китайцев, потом бросился на Ховарезм (Бухара), — одно из самых богатых царств Востока, бывшее притом средоточием арабского просвещения. Разрушив Ховарезм дотла целым «потопомъ жестокостей», по словам очевидцев, Чингисхан послал своих сыновей завоевывать Персию до самого Инда, а один отряд, под начальством Субудая-багадура (богатыря), отправил на север. Субудай опустошил Грузию и через Дербентские Ворота проник в южно-русскую степь. Он разгромил половцев, которые бросились к русским за помощью.
«Русская история», А. Трачевский, 1895