Внешний быт на Руси
Во внешнем быту заметны некоторые успехи, но не особенно значительные. Города чаще прежнего обносились стенами, ворота которых иногда богато украшались. Появились и двойные стены: внутренние (древний град), которые назывались сначала «детинцем», потом «кремлем», и внешние – «острог» или «околица». В лучших городах они уже были каменные. Местами даже посады обносились стенами: оттого большие города представляли собою как бы связки нескольких «концов». Жилища состояли по преимуществу из изб, которые часто подвергались пожарам: оттого население мало дорожило недвижимостью, легко перекочевывало. По селам каждый сам «рубил» себе эти курные конурки и прозябал в них с доморощенной простотой: по-прежнему каждая семья изготовляла все, что нужно было для её скудного обихода; даже все еще употреблялись ручные мельницы для зерна. Но в городах избы стали просторнее и лучше убраны. Тут развились разные ремесла: некоторые из них обособились, образовали артели или цехи со своими старостами. Особенно плотники славились своим искусством: они делали «порубы» (тюрьмы-погреба) с оконцами, куда спускались по лестницам, и перекидывали мосты разборные через большие реки. Изобильна и красива становилась и деревянная посуда. А рядом развилось гончарное производство: в Новгороде были плотницкий и гончарный концы. Много двинулось вперед кузнечное ремесло; но умели справляться только с железом. Медь и олово употреблялись лишь для колоколов да церковных крыш; украшения из золота и серебра встречались только в немногих церквах, еще реже у князей и богачей. Здесь же попадались предметы роскоши, приходившие из Византии и с запада: стекло, материи, полотно, цветная пряжа, сафьян, пергамент, иголки, четки, золотые мужские цепи, «перстатыя» рукавицы (перчатки). Иноземным же путем доставлялись дорогие затейливые «порты» (платье) для князей, которые иногда вешали их, как ценный вклад, в церквах на помин души.
Торговля вообще приняла значительные размеры. В «старых» городах купцы уже вели широкие денежные обороты, о чем свидетельствуют еврейские погромы в Киеве и такие меры Мономаха, как изгнание евреев, которые брали до 120%» и лишение самого капитала того, кто взимал более 20%.
Первая половина периода была порой процветания Новгорода. Смоленск, Полоцк и Витебск держали в своих руках двинскую торговлю, соединяя внутренние земли с рижскими немцами, которым они давали большие льготы по договорам. Новгород и Псков захватили все сношения северо-востока с Западом. Они торговали также с рижскими и особенно с голландскими немцами. Пользуясь умиротворением Балтики, где прекратились разбои скандинавов, перешедших в государственный быт, новгородские купцы ходили до Дании. Много их проживало и в Киеве, где у них была своя церковь, а также в Суздальской области. Киевляне летом отправляли товары на юг, зимой — на север. Они ходили с ними до Кавказа и Александрии; а в Киеве проживали греческие, итальянские и «латинские» (немецкие) гости, которые иногда достигали Суздаля; там содержал свою контору баварский город Регенсбург. Около 1200 г. венецианцы старались утвердиться на берегах Черного и Азовского морей. Главными предметами вывоза оставались изначальные произведения земли; прибавились только юфть, лен, хмель и строевой лес. Еще переправляли на запад азиатские товары. А привозили больше всего материи (из Фландрии, Англии, Германии и Польши), красное вино, соль (из Любека и Крыма), хлеб, мясо, соленую рыбу, металлы и разную мелочь. Но нелегко было вести торговые сношения внутри страны. По-прежнему сильно чувствовался недостаток путей сообщения. Нередко, перед походом, случалось прорубать лесные дебри и перекидывать мосты через болота и реки, которых тогда еще было великое изобилие. Теперь многие реки стали речками, а речки совсем пересохли: оттого мы видим иногда древний город не при реке, тогда как знаем, что в старину все населения были при водах, а города строились на двух речках. Вода была и во втором периоде главным путем сообщения. Что же касается бойких заморских сношений, то они совсем приостановились: сначала в Киеве, потом и в Новгороде исчезли караваны торговых судов. Варяги, ославянившись, утратили свою мореходную отвагу; южные степняки всегда отличались «водобоязнью»; а у новгородцев стали отбивать Балтику ганзеаты. Сократилось и количество монеты, с инородцами все еще велась меновая торговля, а монет русской чеканки не оказывается со смерти Ярослава I до половины 14-го века.
Земледелие все еще находилось на первобытной ступени. Мужик шел на заимку с топором, косой и сохой. Он выжигал лес и жал, как Бог на душу положит. Года через три он истощал новь: она уж не давала плода и пахарь шел дальше по простору. Так совершалось непрерывное движение народа на северо-восток, а следом за ним расширялась туда и степь, с истреблением лесов: она уже подбиралась к муромо-рязанской области. Мужик сеял то же, что и теперь: не было только гречихи. Овощи и сады разводились лишь на юге. Скотоводство падало: князья нуждались в конной рати; в походах против степняков первым делом было отбивать табуны лошадей. Подспорьем у мужика были прежние промыслы. Охота, особенно на пушного зверя, все еще составляла главный доход княжья и источник обогащения «лучших» людей. Рыболовство развилось до того, что образовался особый класс рыболовов: новгородцы наживались даже на Белом море. Пчеловодство также вызвало целый класс «древолазов»; и в законах были особые статьи насчет прав собственности в медовых лесах; мед и воск по-прежнему составляли один из главных предметов вывоза и даней. Домашний быт отличался еще первоначальной простотой. Но зато старались щеголять дорогою, пестрою одеждой ярких цветов, особенно в боярском кругу, где возникла строгая мода, заменявшая мундир. Тут образцом служил князь. Он носил цветной кафтан с золотою оторочкой, а сверху цветной же плащ, пристегнутый на плече богатою запонкой. У него был золотой узорчатый пояс и высокие цветные сапоги с острыми носками; в сапоги затыкались шаровары. На голове он носил высокую опушенную мехом шапку с цветным верхом и с наушниками. На княгине красовалось длинное платье с широкими рукавами, перехваченное золотым поясом. Её ноги были обуты в золотые же башмачки; а с головы, по восточному обычаю, спускалось покрывало, подвязанное у подбородка.
«Русская история», А. Трачевский, 1895